Стокгольмский синдром: когда жертва ипытывает симпатию к агрессору

Обновлено: 17.05.2024

Когда Вольфганг умер, Наташа плакала. Позже она зажгла свечу в его память. Это выглядело бы трогательно, если бы не бэкграунд данного события.

Наташа Кампуш — это девушка, которую в 10‑летнем возрасте похитил маньяк и восемь лет держал в подвале, используя в качестве сексуальной рабыни. Вольфганг Приклопил — тот самый преступник, из рук которого Наташа в итоге чудом сбежала.

История Кампуш и Приклопила лишь один из примеров того, как проявляется психологический феномен под названием стокгольмский синдром. Иногда такие сюжеты выглядят скандально и даже пугающе. Но синдром гораздо распространённее, чем кажется.

Вполне возможно, он есть и у вас. Просто вы об этом пока не знаете.

Что такое стокгольмский синдром

Скорее всего, историю этого термина вы хотя бы краем уха слышали: она достаточно популярна. Поэтому напомним лишь в общих чертах.

В 1973‑м вооружённые террористы захватили крупный банк в Стокгольме. В заложниках оказались четыре банковских служащих. Преступники обвесили жертв взрывными устройствами и на шесть дней поместили в маленькую комнатку. У заложников не было возможности встать и размяться. Нормально сходить в туалет. Первые дни они провели под постоянной угрозой быть застреленными за малейшее неповиновение.

Но когда полиции удалось освободить их, выяснилось странное. Жертвы не держали зла на своих мучителей. Напротив — сочувствовали им. «Не трогайте их, они не сделали нам ничего плохого!», — кричала одна из работниц, прикрывая террористов от полицейских. Чуть позже другая призналась, что считала одного из агрессоров «очень добрым» за то, что тот позволил ей двигаться, когда она лежала на полу банка. Третий заявил, что испытывал признательность похитителям: «Когда он (Олссон, террорист. — Лайфхакер) хорошо с нами обращался, мы считали его чуть ли не богом».

Психиатр‑криминалист Нильс Бейерот, анализировавший эту историю, назвал парадоксальную привязанность жертв к мучителям стокгольмским синдромом.

Тогда же, в 1970‑х, психиатры столкнулись с данным феноменом ещё не раз. Чего стоит знаменитое похищение Патти Хёрст, наследницы знаменитого медиамагната, всего через год после Стокгольма. Девушку много дней держали в тесном шкафу, насиловали, избивали. Закончилось всё тем, что Патти влюбилась в одного из похитителей и искренне вступила в их группировку.

Что заставляет людей привязываться к насильникам

На самом деле стокгольмский синдром — это даже естественно. Механизм его возникновения тесно связан с инстинктом самосохранения — одним из мощнейших человеческих инстинктов.

Во‑первых, симпатия к агрессору снижает риск быть убитым. Если вы улыбаетесь, демонстрируете послушание и понимание, то, возможно, насильник сжалится и подарит вам жизнь. В человеческой истории, переполненной войнами и захватами, такое случалось миллионы раз. Мы все — потомки людей, которые выжили лишь потому, что однажды продемонстрировали симпатию к агрессорам. Стокгольмский синдром, можно сказать, зашит в наших генах.

Во‑вторых, проявление этого синдрома повышает групповую выживаемость, поскольку служит объединяющим фактором между жертвой и агрессором. Раз уж вы оказались в одной команде, пусть даже против воли, выгоднее для всех — не прибить друг друга. Косвенный бонус: если кто‑то спешит на помощь, а вы дерётесь с агрессором, то в пылу сражения освободитель может убить и вас. Поэтому заложнику выгоднее сохранять мирные подчинённые отношения с насильником: со стороны так понятнее, кто есть кто.

Стать жертвой стокгольмского синдрома может каждый. Достаточно лишь создать для этого условия.

В большинстве случаев стокгольмский синдром — следствие сильной психологической травмы. Потрясение такого уровня, которое убеждает человека: его жизнь висит на волоске и ему не на кого положиться. Кроме разве что насильника — единственного активного субъекта, оказавшегося рядом, с которым связан пусть крохотный, но всё-таки шанс на выживание.

Как выглядит стокгольмский синдром в обычной жизни

Чтобы стать жертвой синдрома, необязательно попадать в ситуацию похитителей и заложников.

Достаточно всего трёх условий :

  • психологической травмы, связанной с угрозой для жизни;
  • близких отношений, в которых существует серьёзная разница в силе и возможностях сторон;
  • сложностей с тем, чтобы покинуть эти отношения.

Пример 1: отношения между жестоким родителем и ребёнком

Мать или отец могут оскорблять ребёнка, пренебрегать им, жестоко наказывать физически. Но иногда, в приступах хорошего настроения, дадут конфету. Или улыбнутся ему. Этого достаточно, чтобы ребёнок запомнил только светлые моменты, а родитель стал для него «почти богом», как террорист Олссон в глазах захваченных им банковских служащих.

Впоследствии такие дети будут защищать взрослых от, например, приехавших по вызову полицейских. Или лгать окружающим, уверяя, что синяки — это не от побоев, а от простого падения.

Пример 2: насилие в паре

Насилие в семье, когда кто‑то, чаще женщина , испытывает зависимость от своего жестокого партнёра, — классика бытового стокгольмского синдрома. Развивается всё по той же схеме. Сначала жертва оказывается в травмирующей ситуации, когда ей неоткуда ждать помощи, а насильник, кажется, держит её жизнь в своих руках. Затем агрессор преподносит жертве «конфету»: демонстрирует искреннее раскаяние, дарит подарки, рассказывает о любви.

Позже побои продолжаются, но жертва уже на крючке: она помнит редкие светлые моменты и начинает даже сочувствовать агрессору. «Он хороший, просто я его довожу». Такие мучительные отношения, полные физического и психологического насилия, могут тянуться много лет.

Пример 3: жестокий начальник или гуру в религиозных сектах

«Он жёсткий, но справедливый», — наверняка вы слышали подобные формулировки. Отношения с вышестоящим самодуром, который изредка балует похвалой, тоже могут являться своеобразной формой этого психологического феномена. В таких случаях говорят о корпоративном стокгольмском синдроме.

Как распознать стокгольмский синдром

Общепринятых диагностических критериев, которые позволили бы выявить стокгольмский синдром, не существует. Во многом это связано с тем, что данный феномен не является официально признанным заболеванием или психическим расстройством. Вы не найдёте его ни в одном авторитетном психиатрическом руководстве. Синдром рассматривается, скорее, как неосознанная стратегия выживания.

Однако некоторые общие признаки, по которым можно распознать жертву стокгольмского синдрома, всё-таки существуют. Вот они .

  • Понимание, которое человек проявляет к насильнику. «Это не он, это обстоятельства вынудили его так поступать».
  • Позиция «Я сам виноват». Жертва может рассуждать так: если я буду вести себя «правильно», отношение ко мне изменится.
  • Вера в доброту агрессора. «Он хороший, просто характер взрывной».
  • Чувство жалости к мучителю. «Он такой, потому что отец бил его в детстве». «Он такой, потому что общество не признаёт его талант!»
  • Самоуничижение, безоговорочное признание власти агрессора. «Без него я ничего не стою». «Без него я пропаду».
  • Нежелание расстаться с насильником. Ведь «Он бывает добр ко мне», «Он меня ценит».
  • Нежелание сотрудничать с обществом или полицией в привлечении мучителя к ответственности. «Не надо вмешивать в наши отношения посторонних людей». «Полиция просто отправит его в тюрьму не разобравшись, а ведь он был добр ко мне, я не хочу быть неблагодарным».

Как помочь человеку, у которого стокгольмский синдром

Вот несколько правил, которые помогут вытащить жертву из болезненных отношений.

1. Предложите психотерапию

Если возможности для визитов к профессионалу нет, попробуйте сами подтолкнуть жертву к размышлениям. В разговорах будто случайно, без давления, обозначайте важные точки. «На людей нельзя кричать: это неуважение». «Никто не имеет права поднимать руку на другого человека». Предложите почитать статью о стокгольмском синдроме. Просвещение — важный шаг к избавлению от болезненной зависимости.

2. Не давайте советов и не давите

Жертва насилия должна иметь право принимать собственные решения. Если вы разговариваете с человеком с позиции «Я лучше знаю, что тебе делать», вы лишь в очередной раз подпитываете его беспомощность.

3. Выслушивайте, но не судите

Возможность рассказать кому‑то о своих переживаниях искренне и честно, без страха услышать в ответ: «Ты сам дурак», критически важна. Она помогает человеку избавиться от лишних эмоций и включить рациональное мышление.

4. Используйте метод Сократа

Древнегреческий философ полагал: человек сам может осознать, что с ним происходит, если задавать ему наводящие вопросы. Искренне интересуйтесь у жертвы, как она сама видит ситуацию. Что чувствует по этому поводу. К какому финалу может привести происходящее. Не делайте утверждений или оценок. Просто спрашивайте и слушайте.

5. Избегайте поляризации

Не пытайтесь убедить человека, что агрессор — злодей. Это может привести к противоположному результату: жертва «поляризуется» — станет на одну сторону с обидчиком против всего мира.

6. Определите крючок, на котором держится стокгольмский синдром, и разрушьте его

Иногда такой крючок очевиден. Например, женщина не может разорвать отношения с мужем‑насильником просто потому, что полагает: ей некуда идти. Или потому, что боится потерять материальные блага, которые даёт ей агрессор в моменты хорошего настроения. Иногда крючок спрятан более глубоко.

Помогите жертве определить, какую именно потребность она пытается удовлетворить в этих болезненных отношениях. Осознание, что именно держит человека рядом с насильником, — первый шаг к освобождению.

Есть агрессор и есть его жертва, которая в первое время может крайне негативно относиться к агрессору, по понятным причинам. Но вот проходит время и у жертвы возникает симпатия к агрессору или она даже может перейти на его сторону, согласиться с его мотивами, и может начать его защищать. Но как? Почему? Что случилось с жертвой, мнение которой так сильно изменилось? Это выглядит немного странным, нелогичным. А это то, что принято называть стокгольмским синдромом, под которым понимают защитно-бессознательную травматическую связь, которая возникает между жертвой и агрессором. Иными словами, психика человека защищается таким образом от того стресса, который возникает в условиях применения угрозы или насилия. И это очень интересное явление, о котором, я считаю, полезно знать. В этой статье я расскажу вам о своем видении стокгольмского синдрома, к которому я пришел, работая с испытывавшими его людьми.

Что это такое

Вкратце еще раз объясню, что такое стокгольмский синдром. Это симпатия, которая возникает между жертвой и агрессором. Она является следствием сильных переживаний жертвы, которые приводят к такому варианту психологической защиты. Сильный стресс и невозможность повлиять на ситуацию вынуждают человека - жертву, ее таким образом принять. Такое принятие необходимо, чтобы не пасть духом. Иначе человек потеряет стремление к выживанию. Лучше встать на сторону агрессора, чем признать неспособность себя защитить, а значит и то, что ты не достоин жизни. Все это, конечно, на бессознательном уровне происходит и переживается человеком посредством эмоций. О происхождении этого синдрома писать не буду, об этом информации в сети более чем достаточно. Да и не это для нас главное. Для нас главное разобраться в закономерностях работы человеческой психики и в том, как это влияет на нашу жизнь. В отдельно взятых случаях можно таким образом мышление перестроить, почему бы и нет. Симпатия, значит симпатия, лишь бы человек не потерял интерес к жизни. Но если постоянно в таком состоянии жить, когда оправдываешь любую агрессию и постоянно, то это уже большая проблема.

В чем проблема

Чтобы понять, в чем заключается проблема такого состояния психики, которое мы относим к рассматриваемому синдрому, следует взглянуть на нее шире, обратив внимание на то, как люди оправдывают и поддерживают любое насилие, любую агрессию, любую враждебность, потому что просто боятся выступить против этих вещей. Любая успешная реакция психики на что-либо довольно быстро принимается мозгом на вооружение. Ну если ты один раз справился с ситуацией, приняв ее таким образом - согласившись с агрессором, поддержав его, приняв его поведение, как правильное, то чего же не делать так постоянно вместо того, чтобы искать другие решения в других ситуациях. Так ведь можно стать и вечной жертвой и поддерживать агрессоров всегда и во всех ситуациях, полностью отказавшись от какой бы то ни было борьбы с ними, а значит и от борьбы со злом.

Это можно делать не только в отношении самого себя, но и в отношении других людей, вставая каждый раз на сторону агрессора, когда он к кому-то применяет насилие и веря в то, что жертва сама заслужила этого наказания. Понимаете, к чему это приведет? К одобрению насилия. Людям легче встать на сторону агрессора и страшно встать на сторону жертвы. Но почему? Да, можно сказать, что люди слабые, поэтому так и поступают. Но что делает их слабыми? Почему в них срабатывает именно такая защитная реакция, а не другая, не в виде, скажем, консолидированного подхода к тому, чтобы наказать агрессора и защитить жертву, дабы в будущем самим не оказаться на ее месте? Зачем распространять такую философию, оправдывающее насилие, на все ситуации? Я считаю, что склонность к такой реакции воспитывается в людях путем подавления их, скажем так, бойцовских качеств. Когда тебя не учат бороться с агрессией, насилием, со стрессом, который возникает из-за опасных для тебя ситуаций, ты находишь в себе то, что тебе доступно. Ты соглашаешься с насилием по отношению к себе, а потом и с насилием по отношению к другим. Людей учат быть жертвами, даже просто не уча их защищаться от стресса, страха, агрессии другими способами.

Другие виды реакций

Давайте подумаем, а как еще можно реагировать на стрессовую ситуацию, при которой человек может стать жертвой насилия или уже ею стал и при этом ничего не может с этим поделать? Что еще можно сделать, кроме как начать испытывать симпатию к агрессору, как это бывает при стокгольмском синдроме? Первое, что приходит на ум - это поиск возможностей дать агрессору отпор. Уточню, речь о поиске возможностей, а не о попытке дать отпор. Потому что, мы исходим из того, что проблема не в том, что человек не знает, как дать отпор агрессору, а в том, что у него по объективным причинам нет такой возможности. Но сам поиск возможности применения такого решения, уже настраивает ум на борьбу и дает надежду на то, что в конечном счете человек сможет поквитаться с тем, кто проявил к нему агрессию. Речь о состоянии ума, а не о действиях. Это тоже защитная реакция, только при ней человек не меняет своего отношения к агрессору, не оправдывает его, не переходит на его сторону, не принимает его мотивы, а верит в возможность повлиять на агрессора в будущем. Можно сказать, что это проявление бойцовского характера. Но для этого человек должен учиться в течении жизни давать отпор агрессорам, у него опыт должен быть соответствующий. Необязательно для этого во всех конфликтных ситуациях вступать в открытую борьбу, можно действовать и скрытно, можно даже месть использовать, находя возможность причинить вред агрессору через какое-то время. Главное, не мериться с агрессией в своей адрес и не прощать обид без особой необходимости.

Второе, что можно сделать - это договориться с агрессором. То есть, можно словами на него повлиять. Попробовать это сделать. Одно только желание договориться, уже перенастраивает психику человека с роли жертвы, на роль личности, контролирующую ситуацию. Для этого, правда, уже переговорные навыки требуются. Здесь мы можем даже о манипуляциях говорить, потому что решение проблем с помощью слов - это любое информационное воздействие на человека, необязательно правдивое. Но это не каждому дано. Даже опытные переговорщики в сложных стрессовых ситуациях сильно ошибаются, используя тот или иной подход к человеку, а тем более к агрессору, который, во многих случаях находясь в состоянии аффекта может вести себя слишком непредсказуемо. Одно неправильное или неправильно сказанное слово и все. Можешь только хуже сделать. Даже мимика, эмоции, интонация, все может оказаться не таким, каким должно быть, чтобы повлиять на агрессора. Тут надо чувствовать человека - агрессора, понимать, что у него или у них [если их много] в голове, какие эмоции ими движут, какие мысли лежат в основе этих эмоций. Другими словами, надо вжиться в состояние агрессора, чтобы понять, что он может хотеть услышать. Если у человека язык подвешен, благодаря его деятельности, образу жизни, тогда он может такой подход применить. И опять-таки, ни о какой симпатии к агрессору речи не идет, ни о каком смирении с его действиями. Но подыграть ему можно, чтобы, что называется, зубы ему заговорить.

Думаю, можно и еще какие-нибудь варианты реакции или лучше сказать, варианты ответа на стрессовые ситуации придумать, найти, чтобы не выбирать вариант патологической жертвы, как это бывает при стокгольмском синдроме. Из любых ситуаций всегда существует множество выходов. Главное настрой соответствующий иметь. А чтобы его иметь, надо практиковать свое поведение, мышление в стрессовых ситуациях.

Бытовые ситуации

Стокгольмский синдром, разумеется, возникает не только в таких ситуациях, которые можно считать экстремальными и не часто встречающимися в жизни, как тот же захват заложников, похищение, военные действия, террор и прочие подобные ситуации. Такой синдром может возникнуть и в быту, то есть, в обычной повседневной жизни. В частности, в семейной жизни. Например, речь может идти о насилии в семье, когда или муж-тиран обижает и подавляет жену или жена-стерва унижает и подавляет мужа. В итоге человек оказывается в такой ситуации, когда он или должен признать, что у него ненормальная семья, не нормальный партнер и с этим надо что-то делать, возможно и скорее всего, ему следует отказаться от этого партнера, или начать копаться в себе, согласившись с тем, что это он виноват и потому с ним поступают именно так, как он этого заслуживает. Известная фраза, не так ли? Вот она часто встречается в таких случаях, когда человек считает, что заслуженно страдает, что это справедливо, когда к нему плохо относятся, а потому и ничего с этим не делает. Он мирится с насилием над собой. Он оправдывает своего партнера - мужа, жену, защищает его, ее перед другими, а партнер тем временем продолжает над этим человеком издеваться.

Мне часто приходится иметь дело с бытовым стокгольмским синдромом, который люди испытывают на работе. Начальник их унижает, подавляет, критикует не по делу, заставляет перерабатывать, обесценивает их старания и ничего ему не сделаешь, он же начальник. Ну или начальство, так будет правильнее. В большой компании много кто может себе позволять плохо обращаться с некоторыми сотрудниками. И люди страдают из-за этого, нервничают. Кто-то из может не выдержать и уволиться, кто-то может взорваться и натворить глупостей. А кто-то впадет в состояние стокгольмского синдрома, начав, так сказать, влюбляться в жесткость и агрессивность своего начальника, они симпатизируют его агрессивному поведению, начав считать его не простой номой, а даже необходимостью. Ну, вы, наверное, знаете, как некоторые люди говорят о том, что им самим, а также другим людям в обществе, в коллективе, требуется железная рука, чтобы навести порядок или поддерживать его, потому что с людьми по-хорошему нельзя, иначе они ничего не понимают, могут распоясаться, расслабиться, обнаглеть и так далее. Этакие любители ремня, как я их еще называю. Они такими не были, они такими стали, чтобы приспособиться к постоянному стрессу. Иначе внутренний конфликт разорвал бы их изнутри. Надо или полюбить боль или что-то с ней делать.

Таким образом, любое оправдание насилия над собой со стороны вышестоящих людей, хоть в организации, хоть в обществе, есть проявление стокгольмского синдрома. Любить железную руку, а значит любить боль и страдания - это ненормально. Это нездоровое состояние. В каком-то смысле это мазохизм. Из-за него насилия будет только больше. Любая рука, неважно, о руководителе какого масштаба идет речь, должна прежде всего кормить и гладить, а уже только потом, в случае крайней необходимости, наказывать, бить. А если агрессия, насилие, жесткость преобладают в поведении руководителям, значит с кормлением и поглаживанием что-то не так. И это говорит о том, что руководитель плохой, управленец плохой, плохой начальник, плохой лидер, который не умеет использовать все рычаги управления людьми, причем в первую очередь самые главные. Погоняя людей палкой, далеко не уйдешь. И именно так он и должен восприниматься, как плохой управленец, за своей отвратительное отношение к людям, без всякий оправданий. А то, как бывает, рассуждают люди, говоря, что ситуация была такая, времена были такие, вот лидеры и проявляли излишнюю, жесткость и жестокость. Не ситуации, не времена виноваты, а люди, которые эти ситуации создали и эти времена сделали такими. Если твой начальник тебя унижает, оскорбляет, подавляет и несправедливо эксплуатирует, с этим не нужно мириться, это нельзя принимать, в этом не надо видеть силу начальника. Нет никакой силы, есть лишь плохое управление, некомпетентность, дурной характер начальника, какие-то его внутренние проблемы, да и просто он может быть психопатом, которому доставляет удовольствие издеваться над другими.

Что же делать в таком случае? Не принимать зло. Это самое главное, что нужно сделать. А уж как именно, ну это зависит от ситуации и человека. С начальником можно бороться, можно настроиться на такую борьбу, как это и происходит во многих компаниях, где многие плетут интриги друг против друга. А кто этого не делает, тот ломается и становится жертвой, с которой в любой момент могут сделать все что угодно. Подсиживать начальника-агрессора, дискредитировать его, обманывать, манипулировать им и таким образом бороться со злом, а не оправдывать его, все это по силам многим. Непринятие такого зла должна быть прежде всего внутренней. Необязательно открыто враждовать с тем, кто сильнее, можно делать это внутри себя, настроившись на нужные мысли. А там, уж как получится. Бывает, что жизнь предоставляет человеку возможность скинуть агрессора со своей шеи, если он сам эту возможность не ищет. Ею нужно будет только воспользоваться. Но если симпатизировать агрессору, а то и боготворить его, ты такая возможность не будет использована. И зла станет больше. Чтобы победить зло, нужно победить любовь к нему, которая возникает при стокгольмском синдроме. Для этого человек должен быть сильным. Сильным духом. А дух в себе надо взращивать. Для этого, хочешь не хочешь, а надо учиться бороться с внешней средой, когда это необходимо, а не всегда мириться со всем, что в твоей жизни происходит, а уж тем более поддерживать и принимать зло. Можно, конечно, и так жить, со всем мирясь, но это будет не самая лучшая жизнь.

Синдром - это набор симптомов, а симптом - это проявление определенного заболевания, это его признаки. А заболевание - это ненормальное состояние организма. В нашем случае, речь хоть и идет о естественной защитной реакции психики, которая тоже вписывается в определенные нормы, но она далеко не самая правильная для многих ситуаций, которые ее вызывают. Организм, спасая себя таким образом в текущей ситуации, в долгосрочной перспективе становится слабее. Психологический иммунитет человека снижается, а вместе с ним и его жизнестойкость. Стокгольмский синдром - это следствие неподготовленности человека к стрессовым ситуациям.


По роду деятельности, время от времени мне доводится наблюдать за развитием отношений, основу которых составляет садо-мазохистический компонент в широком смысле этого слова. Подобные отношения всегда мучительны для обоих сторон, но особенно для той стороны, которая в данный момент времени находится в позиции жертвы. Предлагаю сегодня поговорить о парадоксальном функционировании психики жертвы, которая всегда находится в созависимых отношениях. И разобраться с тем, как не стать жертвой, как предотвратить попадание детей в ситуации насилия и злоупотребления. В психоаналитическом ключе мы называем такие отношения симбиотическими, так как при всех мучениях и страданиях ни одна из сторон не чувствует в состоянии эти отношения прервать или закончить. Чувства при этом очень амбивалентны, то есть противоречивы. Наверняка Вам известны истории про пьющих и бьющих мужей, которых жена сдает в полицию (раньше - милицию) или в случае «белой горячки», то есть алкогольного психоза вызывает специализированную бригаду, а потом места себе не находит от чувства вины, сопровождающего мысли о том, как плохо с ним там обращаются «эти люди», невкусно кормят, держат в холоде, ну и т. д.

Вспоминается стокгольмский синдром. Авторство термина «стокгольмский синдром» по некоторым данным принадлежит криминалисту Нильсу Биджероту, который анализировал ситуацию в Стокгольме во время захвата заложников в августе 1973 года. Она характеризовалась тем, что заложники начали симпатизировать захватчикам. Сегодня это понятие используется в психологии для описания ситуации, когда человек, подвергающийся какой-либо агрессии, проявляет симпатию и сострадание к своему обидчику. В подобной ситуации жертву насилия не обуревает гнев или протест, а, наоборот, она начинает чувствовать психологическую связь с агрессором, пытается оправдать его действия, а в некоторых случаях даже перенимает его идеи или начинает обвинять себя.

В описанных выше ситуациях речь идет об отношениях между взрослыми людьми, а в случае со стокгольмским синдромом и вовсе о чрезвычайной ситуации захвата, которую можно отнести к экстремальным.

Однако так ли редко этот синдром встречается в обычной жизни? Пожалуй, повсеместно и чаще, чем мы предполагаем. Ведь «обидчиком» в некоторые моменты времени, может быть, любой человек, даже самый близкий. Давайте попробуем обратиться к истокам этого явления и понять, когда и каким образом формируется синдром жертвы, почему некоторые люди бессознательно встают на этот путь. Как и многое другое в человеке, склонность к чрезмерной жертвенности (впрочем, как и к чрезмерной агрессивности) формируется в раннем детстве и закрепляется вплоть до подросткового возраста. Например, ребенок приносит тройку, его наказывают, второй раз приносит тройку - его ударяют, третий раз принес двойку, а у родителей - хорошее настроение, ребенка не наказали. Что будет чувствовать ребенок? Он запретит себе злиться на родителей за первые два наказания, но преисполнится чувства благодарности за отсутствие его в третий раз. А спустя несколько лет наказание и вовсе забудется, останется только история о снисхождении родителей, когда за двойки - не наказывают. Это просто пример. Но таких примеров очень много.

У психоаналитиков есть определённое понимание, что, когда клиент приходит в психологическую работу и рассказывает о родителях истории, в которых они выступают обычными людьми, со своими достоинствами и недостатками - это хороший признак. Если же клиент говорит о матери как об идеальном объекте, которая никогда не злилась и пальцем не трогала, ему позволено было все и даже больше, повода к конфликтам никогда не возникало - здесь надо быть внимательным! Почему? Есть такое понятие как психологические защиты. Когда нам больно, страшно, мы злимся, завидуем - мы вынуждены защищаться. Но защищаемся мы от своих собственных чувств. Не купили игрушку, которую хотелось, психика говорит «да не очень-то и хотелось, будет лучше». Ударил сверстник больно, а малышу стыдно свою уязвимость показать, он говорит: «Не больно мне совсем». Так и с родителями. Если мама позволяет ребенку на себя злиться, обижаться, гневаться, да даже просто расстраиваться по своему детскому поводу, то ребенку не надо защищаться, он, вспоминая, говорит, уже будучи взрослым: «Ох как же я тогда разозлился на маму, когда она меня наказала» …. А вот если на чувства запрет, то тут уж психике приходится придумывать и изыскивать любые способы, чтобы защититься. Знаете ли Вы, у каких детей «идеальные» родители? У детей из детдома, у детей, у которых нет реальных родителей, которые не успели их разочаровать. Малыши придумывают тысячи сюжетов про жизненные трудности мамы и папы, желая их оправдать и веря, что «мама найдется». Знаете ли Вы, как отчаянно защищают дети алкоголиков своих родителей. Получается, что психология жертвы предполагает защиту своего обидчика. Если с ребенком обращаться жестоко, используя его, избивая, унижая, в бессознательном у него формируется устойчивое представление о себе как о плохом, а значит, виноватом. Следовательно, другая сторона - должна быть оправдана. Сильно наказывают и бьют - значит, сильно виноватым. И в будущем такой человек обязательно будет повторять этот же сценарий в уже взрослых отношениях.

Что ж до обидчиков… Есть тип взрослых людей, страдающих нарциссическими расстройствами, которым очень нужен кто-то другой для опоры, но только лишь для того, чтобы причинять ему боль и пытаться его разрушить. Это люди, грубо обращающиеся со своими близкими, страдают частыми перепадами настроения, их может вывести из себя лишняя ложка сахара в чае, при этом на более серьезный «промах» со стороны партнера они могут «снисходительно» закрыть глаза. Чаще всего так поступают мужчины со своими женщинами, а вот женщины чаще так поступают со своими детьми нежели с мужьями. Но суть не меняется: отыгрываются на более слабых и зависимых. Таким образом их непредсказуемость расшатывает психику, создавая ситуацию неопределенности. Они часто держат партнера или всю семью в страхе и напряжении, говорят противоречивую информацию, отвергают и унижают, но часто делают это так, что окружающим это незаметно, либо со стороны в это вообще трудно поверить. При этом жертва таких отношений не может их прекратить, потому что самое сильное чувство из испытываемых ею - это чувство вины и надежда на то, что если она все будет делать правильно, то он изменится. Ей постоянно жалко садирующую сторону.

Какова же профилактика здоровых отношений?

Например, ребенок потерялся, его нашли живым и здоровым и наказали. За что? За то, что с ним все в порядке? Родители любят его, это понятно, испугались сильно, нервы сдали! Но разве лучше было бы, если бы с ним что-то случилось. Радоваться ведь надо, что все благополучно разрешилось. Обнять бы его и сказать: «Милый, как я испугалась за тебя!» Психика так устроена, что, если бьют или наказывают от «любви», ребенок

начинает считать это нормой, в голове у него происходит подмена понятий, путаница, становится почти невозможно отличить, любовь от жестокости, силу от насилия.

В это трудно поверить, но агрессор и жертва - две стороны одного и того же явления. Каждый садист в прошлом - жертва. У подавляющего большинства преступников было тяжелое детство, и чем тяжелее преступления ими свершенные, тем больше их детская часть подвергалась страданиям и беспомощности в детстве. Другое дело, что не столь важно, что с нами сделали в детстве, важно, что мы с этим сможем сделать, когда вырастем.

Что можем мы сделать для себя и для своих детей, чтобы они были более счастливыми в гармоничных отношениях? Детей надо любить таким образом, чтобы они не считали жестокость нормой, чтобы несправедливое отношение к ребенку вызывало у него возмущение и несогласие, чтобы он чувствовал жестокость на расстоянии и не считал грубое обращение с собой своей историей.

На фото Патрисия Хёрст - жертва террористов, перешедшая впоследствии на их сторону. Яркий пример проявления "стокгольмского синдрома".

Читайте также: